Как в условиях антироссийских санкций сделать взаимодействие с Россией максимально выгодным для стран Центральной Азии – обсуждали эксперты из России, Казахстана и Узбекистана в ходе дискуссии «Новая геоэкономическая реальность: последствия для Центральной Азии» на канале Talaptalks.

Санкции против РФ и кризис безопасности в Европе не могут не повлиять на регион Центральной Азии, который тесно связан с Россией географически и экономически. Актуальным является анализирование рисков для региона и выявление всех возможностей для реализации интересов стран Центральной Азии в новой геоэкономической реальности.

Открыл дискуссию на данную тему модератор, директор Центра прикладных исследований «TALAP» Рахим Ошакбаев, заявив, что основное опасение у стран Центральной Азии сегодня – не стать предметом никаких вторичных санкций. «Официальные лица Казахстана, например, прямо заявляют, что нужно сделать все, чтобы последствия конфликта между РФ и Западом в меньшей мере повлияли на экономику нашей страны, – сказал он. – С другой стороны, все хотели бы использовать появляющиеся возможности, встроиться в новую геоэкономическую реальность».

По мнению Ивана Сафранчука, директора Центра евроазиатских исследований МГИМО МИД России, для тех, для тех, кто хочет заработать на оптимистическом сценарии для России, существует несколько вариантов. «Кто хочет идти по простому пути – это туризм, авиационные маршруты. Те, кто выберут более серьезные варианты, например, промпроизводство, здесь будет гораздо больше перспектив», – заявил эксперт.

Фарух Ирназаров, директор Института по исследованию Центральной Азии заявил, что очень мало сегодня анализируется вопрос – Quo vadis – что ожидает отношения РФ и Центральной Азии в долгосрочном плане? Очень много эксперты рассуждают о краткосрочных вызовах для взаимодействия России и Центрально-Азиатского региона, в связи с этим возникает поле только для точечных, краткосрочных проектов.

«Как страны Центральной Азии смогут воспользоваться возможностями современной геоэкономической реальности? – задался вопросом эксперт. – В первую очередь мы сейчас наблюдаем огромный приток специалистов из IT-сектора в наши страны, например, в Узбекистан. У нас есть нормы по упрощению вопросов визовых и регистрационных вопросов для программистов, что ложится на нужны нашей экономики и совпадает с желание правительства укрепить эту сферу в Узбекистане».

С другой стороны, эксперт отметил, что есть уже огромный интерес российских туроператоров, которые изучают рынок Узбекистана, Кыргызстана, чтобы понять, как перенаправить сюда туристические потоки из РФ.

Сафранчук добавил, что для того, чтобы странам Центральной Азии выиграть от текущей ситуации можно привлекать больше российских туристов, как об этом говорят в Узбекистане. «Но какое место занимает IT, туризм и трансконтинентальные маршруты в масштабах всей узбекской экономики? Это десятые доли процента. Выход здесь – массовое открытие производств», – заявил Сафранчук. По мнению российского эксперта, никакая сфера услуг не примет полмиллиона человек в год, только промышленность.

«Запад не давал здесь нам дополнительных ниш. Теперь получается, что мы можем их забрать самостоятельно. Создание самостоятельных промышленных цепочек из глубин Центральной Азии – вряд ли возможно. По каким-то товарам: текстиль, легкая промышленность – да, но более сложным – нет. Только в рамках межстрановых региональных цепочек добавленной стоимости. И никакая страна в одиночку такие процессы не потянет», – пояснил российский эксперт.

Также участники дискуссии обсудили стратегию работы Евразийского экономического союза, в который входят Казахстан, Кыргызстан и Россия, а Узбекистан является там наблюдателем. Одним из вопросов для дискуссии стала репутация ЕАЭС в странах Центральной Азии.

Так, эксперты предположили, что громкие заявления о выходе стран из ЕАЭС появляются из-за экономической неграмотности, которая, в свою очередь, объясняется недостаточным информированием граждан стран Евразийского союза о работе этой структуры.

«Я не являюсь сторонником той позиции, что у ЕАЭС плохая узнаваемость и данному союзу нужна какая-то пиар-стратегия. Все, кому надо, могут воспользоваться выгодами формата ЕАЭС. Кому не надо, могут о нем и не знать. Средний бизнес, который что-то продает Казахстану или покупает оттуда, знает, что с таможенной частью ЕАЭС жить лучше, чем без нее. Проще возмещать НДС, торговать, все засчитывать. Ведь там действуют единые декларации. Те, кто с этим сталкиваются, понимают, что существование союза лучше, чем его отсутствие», – сказал Рахим Ошакбаев, заявив, что все-таки репутация и общественное восприятие имеет значение для функционирования ЕАЭС.

«Как экономист, я убежден, что режим свободной торговли и перемещения капиталов, рабочей силы как минимум для Казахстана приносит гораздо больше пользы, нежели его отсутствие. Тем не менее, если мы препарируем наш глубоко отрицательный торговый баланс с Россией, то увидим, что большое количество критического импорта из РФ жизненно важно для Казахстана», – добавил Ошакбаев.

Асхат Асылбеков, политолог и журналист из Казахстана, подключившись к беседе о взаимосвязанности экономик России и Казахстана, критично заметил:

«Когда-то курс рубля упал, а тенге остался крепким. После этого все казахские деньги потекли в Россию, а в большинстве приграничных областей скупили многие товары. Все стали ездить в Москву за машинами. Потому что нам было это выгодно. Вывод: казахстанские производители и розничная торговля оказались на грани банкротства».

Однако тезис казахстанского коллеги оспорил эксперт из МГИМО: «Все, что вы описали, говорили и российские производители с весны 2014 г. по осень 2015 г. Все региональные производители заявляли: «Нас заваливает казахстанская продукция, потому что тенге стал дешевле». Потом осенью 2014 г. произошла российская девальвация на 50 %. В такой ситуации уже казахстанцы стали говорить то же самое. Российская девальвация конца 2014 – начала 2015 гг. всего лишь компенсировала с небольшим перехлестом девальвацию Казахстана весны 2014 г. В конце концов, все устаканилось. Поэтому такие рабочие моменты случаются время от времени – это экономическая реальность».