Поворот России на Восток, о котором так долго говорили эксперты, становится необходимостью в условиях новой геополитической картины мира.

24 марта 2022 г. в Ташкенте состоялась дискуссия, организованная Экспертным клубом «Урал-Евразия» совместно с Ташкентским филиалом Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова. Главной темой встречи стало взаимодействие РФ с центральноазиатскими партнерами, в частности, с крупнейшей экономикой региона – Узбекистаном.

О перспективах сотрудничества, решении водной проблемы в засушливых регионах, афганском вопросе и партнерстве в сфере образования Plov.Press поговорил с исполнительным директором Экспертного клуба «Урал-Евразия» Константином Погорельским.

– Константин, здравствуйте. Хотелось бы обсудить вопрос широких перспектив партнерства России со странами Центральной Азии в самых различных направлениях.

– Здравствуйте! В текущей глобальной ситуации России предстоит более активно поворачивать интересы в сторону восточных соседей, в первую очередь стран Центральной Азии. Благодаря этому могут быть реализованы многие проекты, которое ранее находились лишь в начальном состоянии и не получали развития.

Кроме проектов, связанных со средним и высшим образованием, наибольшую перспективу в отношениях России и Узбекистана имеют логистические возможности. Речь идет о создании железнодорожного сообщения между Узбекистаном и Китаем через Кыргызстан. Кроме того, рассматриваются все логистические возможности, которые могли бы быть реализованы через афганское направление.

– Долгое время Россия не была сильно заинтересована в развитии транспортно-логистических маршрутов в Центральной Азии. Как вы считаете, какие шаги необходимо предпринять для оперативного решения вопроса?

– Самый очевидный вариант – это построение железнодорожного сообщения через территорию Кыргызстана. Рисков здесь меньше, конечно, чем через территорию Афганистана. Запустить транс-Кыргызский коридор, который долгое время не был реализован и просится к исполнению.

– Хотелось бы также обратить внимание на решение водной проблемы в засушливых регионах Центральной Азии через транспортировку воды сибирских рек по трубопроводам. По мнению экспертов, это спасет Центральную Азию от засухи и принесет финансовые выгоды для России. Хотелось бы услышать ваше мнение.

– Во временном горизонте порядка 10–15 лет эта проблема приобретает катастрофические очертания. Основное питание водных ресурсов происходит за счет ледников в горах Тянь-Шаня. Прогнозы ученых по вопросы полного исчезновения ледников разные – от оптимистичных до 70 лет и более реалистичные – до 15 лет. Но очевидно одно – их деградация приведет к тому, что проблема приобретет большие размеры.

– Какие решения можно реализовать в самой ближайшей перспективе?

– У этой проблемы есть два решения. Они не противоречат друг другу, а взаимосвязаны. Их мы обсуждали с узбекскими коллегами, в частности с Бахтиером Эргашевым. Необходимо создавать систему эффективного водопользования, потому что существующие технологии в сельском хозяйстве и гражданском обороте достаточно водозатратные.

Данный вопрос должен в первую очередь решаться самими странами Центральной Азии. В то же время, это возможность для российских научно-исследовательских институтов, чтобы показать сделанные в этой тематике разработки.

Есть и еще один вариант. Если вести речь о переброске северных рек на юг, то он должен быть реализован не в том виде, в котором существовал в Советском Союзе, когда рылись каналы, которые доставляли воду в Центральную Азию с большими тратами. Нужно строить инфраструктуру водоводов, как в нефтяной и газовой отрасли. Они позволят избежать потерь воды. Эта идея требует научной и инженерной проработки. Необходимо оценить стоимость проекта.

– Актуальной остается и нестабильная ситуация в Афганистане. На данный момент существует множество геоэкономических проектов, которые находятся в заморозке из-за этой ситуации.

– Да, и многие эксперты пессимистично относятся к дальнейшей перспективе этих проектов. И это не из-за злой воли со стороны руководства Афганистана, а в силу сложившейся управленческой модели Афганистана, когда центральное командование запрещенной в России группировки «Талибан», контролирует только центральные города страны. Оно практически не имеет однозначно властно-вертикального решения для провинций, даже в тех, где присутствуют полевые командиры «Талибана».

Если говорить про инфраструктурные проекты, то они в основном затрагивают не пуштунские этносы Афганистана, а те регионы, которые заселены другими народами. «Талибан» имеет над ними малое влияние.

Консолидированная позиция руководства стран Центральной Азии способна помочь Афганистану в распространении влияния на свои родственные этносы. Для этого нужна добрая воля обеих сторон. Пока что исходя из текущей политической и территориальной ситуации такого благоприятного разрешения эксперты не видят.

– Какие пути выхода из ситуации, чтобы не приостанавливать реализацию проектов, Вы видите?

– Я предполагаю, что влияние России могло бы улучшить эту ситуацию, но каким образом этого добиться – вопрос требующий серьезной проработки.

– Хотелось бы уточнить, по каким направлениям сейчас наиболее реалистично развитие партнерских отношений с Центральной Азией?

– В принципе в направлении высшего образования все движется в правильном русле, открываются филиалы российских вузах в странах Центральной Азии. Во время обсуждений с экспертами на прошедшем мероприятии прозвучала мысль, чтобы давать больше возможностей ребятам получать образование в российских вузах, но чтобы это было географически более удобно им. Условно говоря, если представитель Казахстана хочет обучаться по линии Россотрудничества в Узбекистане – почему бы и нет? Вариаций может быть много, и это более эффективная возможность использования российской системы образования.

Еще один вопрос, на который бы хотелось обратить внимание. Если бы часть предпроектной работы между странами Центральной Азии была доверена некоммерческим организациям по шаблону, как развиваются взаимоотношения некоммерческого сектора России и Казахстана, то вполне возможно, что проекты в сфере водопользования, экологического взаимодействия получили бы больше возможностей. К примеру, мы как некоммерческая организация делаем прикладные проекты вместе с казахстанскими коллегами, в частности сейчас мы прорабатываем вопросы по очистке озера Шабыркуль или строительству музея под открытым небом в Костанайской области.

– Какие подобные проекты могут быть реализованы в Узбекистане?

– На данный момент Узбекистане у нас подобных проектов нет. Если бы НПО России и Узбекистана могли бы наладить тесное взаимодействие и начать проработку прикладных проектов – это было бы хорошим подспорьем для их продвижения. Сейчас не хватает предварительной апробации проектных решений до того, как государственные бюрократические машины начнут этим заниматься. Необходимо выделять определенные средства на некоммерческий сектор для проработки тех или иных аспектов между Россией и странами Центрально-Азиатского региона.

– Затронем тему обучения по квотам для обучения за рубежом, в России. Какой механизм можно создать для урегулирования вопросов, когда студенты учатся и не возвращаются, или когда они не могут трудоустроиться после возвращения на Родину?

– Есть две составляющие. Одна из них – нехватка предприятий в странах Центральной Азии, где могут работать выпускники российских вузов. И вторая сторона этой медали заключается в том, что та организация которая занимается квотированием мест в российских вузах для иностранных студентов – Россотрудничество – у нее не хватает человеческих ресурсов для того, чтобы отслеживать и заниматься вплотную судьбой этих выпускников. Я думаю одно из решений этой проблемы – просто увеличить штат.

Я считаю, что решение этой проблемы все-таки лежит не в организационной плоскости, а в экономической. Если, условно, в Узбекистане есть предприятие, куда молодой человек может устроиться, он, конечно, вернется домой. Открытие не только филиалов вузов, но и филиалов российских предприятий в странах Центральной Азии решит эту проблему.

– Хотелось бы подытожить все вышесказанное, в чем состоит главная задача, и какие векторы есть, чтобы наиболее эффективно развивать партнерские отношения с Узбекистаном?

– Я считаю, что сейчас очень благоприятное время со всех точек зрения, оно конъюнктурное для того, чтобы двигать взаимодействие со странами Центральной Азии, в частности с Узбекистаном. Причем, как всегда заявляла узбекистанская сторона, есть прекрасные возможности для межстранового сотрудничества, вне структур, таких как ЕАЭС.

Сейчас должны достаточно оперативно сработать профильные министерства, которые отвечают за экономику. Они должны создать площадки, а все остальное подтянется. Чем больше будут интегрированы экономики в сфере взаимного производства, тем быстрее все туда пойдет: и образование, и работа, и вода, в том числе.

Ольга Горбатовская