В повестке дня состоявшегося недавно в Саратове экспертного заседания, посвященного рассмотрению потенциала партнерства диаспор приграничных регионов России и Казахстана, одним из наиболее дискуссионных вопросов был обозначен процесс перехода казахского языка на латинскую графику. Сулит ли этот процесс реальные политические и социокультурные дивиденды Казахстану? Как воспринимается инициатива в России, и каковы ее возможные негативные эффекты? На эти вопросы в беседе с корреспондентом «IQ» ответил кандидат исторических наук, профессор кафедры международных отношений и внешней политики России Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского Виталий ЦЫПЛИН.

– Виталий Геннадьевич, инициатива руководства Казахстана о переводе государственного языка на латиницу на политическом уровне в России практически осталась незамеченной, каких-либо официальных оценок по этому поводу не прозвучало. Следует ли из этого, что процесс никак не повлияет на развитие двусторонних связей России и Казахстана?

– Вы правы, указ Нурсултана Назарбаева, поставивший точку в длительной эпопее обсуждения планов перехода казахской письменности на латиницу, не вызывал особого напряжения на официальном уровне в России. В Москве эту тему воспринимают как отвлеченную, не касающуюся реальной политики, лидеры государств стараются ее не комментировать.

В то же время решение руководства Казахстана получило широкий резонанс в медиа-сфере многих государств. Особенно горячо на него откликнулись СМИ Украины, практически единогласно оценившие это событие как «провал Русского мира». У российских средств массовой информации единого мнения по этому деликатному и дискуссионному вопросу нет, хотя нередко в публикациях по теме проскальзывает мысль, что инициатива якобы подсказана западными «доброжелателями».

– Вы лично разделяете подобную позицию?

– Не берусь утверждать, что идея инспирирована извне, но «симптоматика» явления просматривается на примере ряда других постсоветских государств. Как известно, свой опыт латинизации алфавитов уже имеют Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан. И в этих государствах, как и в Казахстане, целесообразность процесса мотивировалась довольно абстрактным и сомнительным, на мой взгляд, тезисом о том, что латиница обеспечит более эффективную «интеграцию с передовыми странами мира».

Но насколько удачным был этот опыт?

Желание первого Президента Узбекистана Ислама Каримова сблизиться таким образом с Европой привело к тому, что в стране существенно снизился уровень образованности населения. В республике возникли серьезные проблемы с переводом на латиницу литературного наследия, накопленного за последние 70 лет. Кроме того, переход на новую письменность разделил поколения узбекского общества.

В итоге, с момента введения латиницы в Узбекистане прошло 20 лет, но до сих пор кириллическая основа узбекского языка сохраняется в обиходе. Так, сайты госструктур представлены в четырех транскрипциях: русской, английской, узбекской кириллической и узбекской латинизированной, на кириллице продолжают выходить 70 % печатных изданий и произведений литературы.

Опыт Азербайджана считается более позитивным, но и здесь скептики отмечают негативные эффекты: «перенастройка» на новый алфавит – достаточно сложный процесс, на чтение приходится тратить существенно больше времени. В результате люди попросту утрачивают интерес к чтению и перестают читать.

Из-за закрытости Туркменистана довольно сложно судить о том, что дала латинизация алфавита в этой стране. Но известно, что здесь лингвистическая реформа была узаконена решением Меджлиса еще в 1993 г. с указанием, что процесс должен быть завершен за 3 года. Однако окончательно официальные акты Туркменистана были переведены на латинскую графику лишь к 2000 г. При этом в 90-х годах латинский алфавит туркменского языка дважды претерпевал изменения, что, безусловно, сказывалось на качестве образования и грамотности населения.

К началу 2000 годов в республике возник своего рода образовательный хаос: школьники, отучившиеся по учебникам на латинице в среднем звене, из-за отсутствия пособий в старших классах были вынуждены вновь переучиваться на кириллицу, чтобы иметь возможность обращаться к старым учебникам.

Актуальную картину «продвижения Туркменистана в международное сообщество» сегодня достоверно отражают результаты анализа туркменского сегмента сети Интернет. Из миллиона наиболее посещаемых веб-ресурсов в зоне туркменского домена «.tm» находятся лишь 17. Для сравнения: в таджикской зоне их 58, в киргизской – 104, в узбекской – 264, в казахской – 1068, в российской – 45 000.

При том, что зона «.tm» занимает исключительно скромный сегмент Глобальной сети, пользователей Интернета в республике не так уж и мало – около 800 тысяч человек, это около 15 % населения.

Любопытно и то, что из 23 наиболее посещаемых гражданами Туркменистана ресурсов Глобальной сети более половины составляют русскоязычные сайты.

– То есть прямой зависимости успешности процесса интеграции в мировое культурное и научное пространство от перехода на латинскую письменность нет?

– Ни прямой, ни косвенной. Ее просто нет. Это какая-то ущербная логика! Ведь наличие собственных и довольно сложных систем письменности не мешает таким близким союзникам Запада, как Япония и Южная Корея демонстрировать феноменальные успехи в развитии науки и техники. Одновременно и в Евросоюзе есть страны, которые по-прежнему пользуются кириллицей – Болгария, например. Среди трех стран, которые всерьез претендуют на вступление в ЕС, Сербия и Македония тоже не собираются отказываться от кириллицы. Сохраняет и гордится своей письменностью и давно вступившая в Евросоюз Греция.

Даже среди бывших советских республик та же Грузия, которая также давно и настойчиво стучится в двери НАТО и ЕС, не намерена отказываться от собственного уникального алфавита. Ни одному даже самому прозападному политику в Грузии не придет в голову вдруг отказаться от древней письменности ради интеграции с Западом.

Из перечисленных выше примеров невольно напрашивается вывод: для модернизации и сближения с другими развитыми странами совсем не обязательно менять алфавит. Тем более что этот процесс несет в себе весьма неприятные «побочные эффекты».

По мнению филологов, для фонетики тюркских языков проще использовать 33 буквы кириллицы, нежели 26 букв латиницы. Латиница более приспособлена к языкам романской и, в меньшей степени, германской групп, но даже уже в славянских языках Восточной Европы с ней возникают определенные проблемы, не говоря уже о тюркских языках. Достаточно взглянуть на новые варианты туркменского или азербайджанского алфавитов с обилием диакритических знаков («точек и крючков»), чтобы убедиться в не идеальном соответствии латиницы тюркским языкам.

Полагаю, и в Казахстане процесс смены алфавита не будет безболезненным, хотя бы потому, что огромный информационный массив, воплощенный на «казахской кириллице» с 1940 г. и по настоящее время, перестанет быть востребованным. Это неизбежно скажется на состоянии интеллектуальной сферы в стране.

– В продвижении инициативы латинизации казахского алфавита обращают на себя внимание заявления руководства Казахстана о том, что эти изменения ни в коем случае не затрагивают прав русскоязычных граждан и не касаются статуса русского языка. Согласны ли вы с такими утверждениями?

– Мне кажется, такие утверждения априори не совсем политкорректны, поскольку содержат в себе некий «намек» на то, что казахскоязычные и русскоязычные граждане страны не совсем равны в своих правах.

С более прагматичных позиций исчерпывающую оценку подобным заявлениям дал зам. директора Института стран СНГ Владимир Евсеев, отметив, что осуществляться лингвистические инновации будут из налогов всех граждан, а это касается и русскоязычного населения.

Есть и еще один спорный момент – риски того, что переход на латиницу станет разделительным фактором в формате отношений казахов-резидентов Республики Казахстан и казахов, проживающих за пределами республики. А ведь только в России казахская диаспора насчитывает около миллиона человек, и возможности адаптации ее представителей к новым лингвистическим реалиям будут гораздо более ограниченными и скромными, нежели у граждан Казахстана.

Поэтому, полагаю, прежде чем приступать к практическому воплощению идеи, все-таки стоило провести референдум по столь дискуссионному вопросу.

– В качестве резюме, на ваш взгляд, можно ли расценивать инициативу перевода казахской письменности на латиницу в качестве предтечи корректировки внешнеполитического курса республики?

– Я считаю, в настоящий момент нет для этого оснований. Так же, как и нет оснований полагать, что этот шаг «добавит» Казахстану независимости. Республика в силу ряда факторов традиционно «лавирует» между Москвой, Пекином и Вашингтоном. Так было всегда, так будет и дальше.

А измерить и оценить адекватно эффективность лингвистической инновации возможно лишь в долгосрочной перспективе.

Беседовала Ольга Казанцева

Информационно-аналитическая деятельность «Российско-Казахстанского экспертного IQ-клуба» осуществляется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.