Ночью 14 апреля 2018 г. США, Великобритания и Франция нанесли авиаудары по ряду объектов в Сирии, власти которой, по утверждению западных стран, 7 апреля устроили химическую атаку с десятками жертв среди мирных жителей. Россия, называющая сообщения о применении химического оружия провокацией, осудила действия западных союзников.

Фонд «Евразийское содружество» провел блиц-опрос экспертов в связи с данными событиями. Экспертам был задан вопрос, какие последствия будут иметь удары по Сирии для России и евразийского пространства в целом?

Сергей Бредихин, директор Центра народного единства, и. о. председателя Совета Ассамблеи народов Челябинской области:

«Действия союзников в Сирии нельзя назвать неожиданными – в прошлом году мы уже наблюдали подобный удар. Разумеется, это является прямым вторжением во внутренние дела суверенного государства и фактически прямой военной агрессией. Наибольшее сожаление вызывает тот факт, что наличие множества международных структур не влияет на снижение уровня насилия в мире. По-прежнему международная политика осуществляется по праву сильного, что, как мы помним из истории, всегда приводит к самым печальным последствием. Вновь мы видим бессилие Совета безопасности ООН. Этот орган, изначально призванный быть стабилизирующем, очевидно, сегодня полностью утратил свою роль. В этой ситуации Россия и ее стратегические партнеры на евразийском пространстве должны крайне осторожно, но, вместе с тем, последовательно проводить внешнюю политику, направленную на деэскалацию конфликта в Сирии и недопущению распространения насилия. Кроме того, мы прекрасно понимаем, что чем больше хаоса и неразберихи в этом регионе, тем больше пространства для развития террористических и экстремистских группировок. Это тоже необходимо учитывать».

Виктор Каточков, президент Фонда «Евразийское содружество», профессор:

«События в Сирии неизбежно влекут за собой активизацию внешней политики России на самых разных направлениях евразийского пространства. То, что Казахстан не поддержал резолюцию России по Сирии в СБ ООН, наглядно показало одно – необходимо совершенствовать отношения с нашими партнерами по ЕАЭС. Поэтому есть вероятность, что Россия будет добиваться большей отдачи от государств-союзников по ЕАЭС и ОДКБ, хотя бы на уровне политических и дипломатических шагов.

Сейчас для многих государств характерны пассивная позиция и даже желание сохранить нейтралитет в сколь-либо неясных ситуациях. Ситуация в Сирии и на Украине показала, что многие эксперты и политики стран ОДКБ выступают с изоляционистских позиций и даже призывают дистанцироваться от России, чтобы не создать себе проблем. Порой приходится сталкиваться с тем, что бонусы, связанные с ЕАЭС и ОДКБ, а также сотрудничеством с Россией, воспринимаются как должное или даже как «недостаточная плата» Москвы за партнерство.

События в Сирии и благоприятная экономическая конъюнктура в результате успехов на Ближнем Востоке позволяют ожидать, что в текущем году Москва обратит внимание на накопившиеся проблемы в ближнем зарубежье. Скорее всего в рамках ЕАЭС будет поднят вопрос о пресечении реэкспорта санкционных товаров через Беларусь и «серого импорта» из Китая через Казахстан и Кыргызстан. Встанет вопрос о преобразовании ОДКБ из сугубо оборонительного альянса в активный военно-политический блок, на что указывает, например, обсуждение в Минске возможностей отправки миротворческих контингентов в горячие точки, включая Сирию и Донбасс.

Конкретное направление перемен будет зависеть от того, какие решения и новые проекты разработает Россия совместно с основными постсоветскими партнерами. Однако уже сейчас ясно, что они неизбежны. События на Ближнем Востоке, казавшиеся далекой и малопонятной «большой игрой», начинают прямо и косвенно влиять на страны Центральной Азии. И теперь об этом важно не забывать».

Игорь Лашманов, заместитель директора «Делового Союза Евразии» Челябинской области:

«На удары США по Сирии Россия ответила срочным созывом Совета безопасности ООН с внесением резолюции, осуждающей ракетный удар по суверенному государству. Надо сказать, шансов на то, что это решение будет принято, с самого начала было немного: трудно рассчитывать на осуждение, если голосуют те же самые, кто только что бомбил Дамаск.

Но самое большое удивление у публики вызвало то, что за российскую резолюцию не проголосовал даже Казахстан – ближайший союзник России на постсоветском пространстве, а возможно, и в мире. И это при том, что именно благодаря российской поддержке, обсуждавшей лично Путиным и Назарбаевым, Казахстан получил статус непостоянного члена Совбеза ООН, получил право сесть за этот стол. За резолюцию проголосовали Россия, Китай и Боливия, 8 стран – против, а Казахстан воздержался, отказавшись в компании Перу, Экваториальной Гвинеи и Эфиопии.

Однако, на самом деле ничего удивительного нет. Казахстан и двумя днями раньше не стал голосовать за российскую резолюцию в поддержку Сирии, заняв нейтральную позицию. Объясняется это тем, что Казахстан является участником переговорного процесса по Сирии, в Астане уже второй год регулярно проходят переговоры с сирийской оппозицией – существом разномастным, капризным и даже вздорным. И туда едут поговорить даже те, кто не едет на подобные разговоры в Сочи и в Женеву.

В этой ситуации задача Казахстана – сохранить свой нейтральный статус, для чего необходимо держаться на отстранении от чувствительных вопросов по сирийской тематике. Возможно, если бы принятие резолюции колебалось на весах и важен был бы каждый голос, в критической ситуации Казахстан проголосовал бы иначе. И, как ни странно, России его нейтральное решение даже выгодно. Сохранив в зоне своего влияния чистую площадку для переговоров в Астане, Москва получит больше, чем от еще одного голоса под отклоненной резолюцией».

Елизавета Щетинина, руководитель Центра культурно-религиоведческих исследований, социально-политических технологий и образовательных программ, аналитик в области этноконфессиональных отношений:

«Мне хотелось бы акцентировать внимание на религиозном факторе сирийского конфликта. Сирийский социум имеет сложную структуру, причем все его элементы находятся в состоянии непрерывного и неопределенного движения. Как следствие, конфликт по сути многомерен, и на его развитие оказало влияние множество факторов внутренней и внешней политики.

Сирийская война ведется под лозунгами борьбы против засилья мусульманского меньшинства – алавитов (шиитов) – и защиты «угнетенного» суннитского большинства. Между тем, в Сирии отнюдь не алавитский режим, а режим партии арабского социалистического возрождения БААС, идеологией которой является светский, нерелигиозный арабский национализм левого, социалистического толка. Основал БААС в конце 40-х годов прошлого века православный христианин, в партии всегда были представлены все религии и конфессии, исповедуемые арабами, – и мусульмане (сунниты и шииты), и христиане. Нынешнее обострение антишиизма обусловлено потребностью в мобилизации суннитов на войну против Сирийского государства. Суннитов вовлекают в качестве «моджахедов» – воинов «джихада» – в группировки типа «Исламского государства» и «Джебхат ан-Нусра». Обе они – «дочки» «Аль-Каиды».

В сложившейся ситуации именно Казахстан как уважаемая страна Центральной Азии может стать успешной площадкой в разрешении сирийского конфликта. Формат астанинских переговоров и уже достигнутые соглашения по разграничению зон деэскалации при поддержке заинтересованных сторон могут обеспечить режим прекращения огня, остановить кровопролитие в Сирии, а также заложить фундамент политического урегулирования.

Астанинский процесс важен тем, что предоставляет площадку для обсуждения, что значимо при любом конфликте. Поэтому в ближайшей перспективе он будет развиваться, стороны будут использовать данный формат и любые возможности для встреч. В этом смысле Астанинский процесс себя оправдывает. Я напомню, что ранее министр иностранных дел Казахстана Кайрат Абдрахманов, подводя итоги очередного раунда переговоров по урегулированию конфликта в Сирии, сказал, что процесс, который был начат в начале этого года при непосредственном участии Нурсултана Назарбаева, достиг большого успеха. В результате проведенных в Астане встреч уровень насилия в Сирии заметно спал, было создано много условий для восстановления мирной жизни населения.

Будем надеяться, что нынешняя эскалация конфликта не станет проблемой для продолжения поиска мирных переговоров, и, тем более, не станет ключевым вопросом стабильности в странах Центрально-Азиатского региона».

 Дмитрий Карх, профессор УрГЭУ, эксперт Фонда «Евразийское содружество»:

«Я считаю, что конфликт в Сирии, несомненно, окажет влияние на мировую политическую ситуацию. Для Центральной Азии это влияние будет опосредованным как результат очередного международного прецедента, показавшего, что во внутренний конфликт могут и будут вмешиваться внешние игроки. Однако, как и любые явления, сирийский конфликт несет в себе как негативный, так и позитивный заряд.

Негативный оттенок заключается, прежде всего, в окончательной девальвации международного права, следствием чего является ускоряющаяся гонка вооружений, стремление все большего количества стран заполучить ядерное оружие для обеспечения безопасности, укрепление милитаризированного и военно-блочного образа мышления в мировой политике.

Но есть и позитивный момент. Наличие внешней силы, способной вмешаться во внутриполитическую ситуацию, создает эффект внешнего барьера, порождая у одиозных режимов стремление не только вооружаться и закручивать гайки, но и экономическими методами решать проблемы общества, не допуская вооруженного противостояния.

Буквально недавно Центральная Азия довольно спокойно перенесла вооруженные конфликты на Ближнем Востоке – войну в Ливии, события в Египте, Тунисе, начало военного противостояния в Сирии, повторяющуюся эскалацию насилия между Израилем и Палестиной. Поэтому ситуация вокруг Сирии, конечно, имеет значение, но не настолько, как если бы данные события происходили в самом Центрально-Азиатском регионе».

Ирина Окольнишникова, политтехнолог, вице-президент Фонда «Евразийское содружество», профессор:

«Меня интересует вопрос – куда передислоцируются наемники/боевики, воюющие против режима Асада, последователи салафитского течения, число которых, по разным данным, составляет около 200 тыс. человек, и ощутимая часть из них – выходцы из СНГ и Центральной Азии? Вопрос, скорее всего, риторический…

В контексте заданного вопроса вспомним, что Президент России Владимир Путин давно предостерегал мировое сообщество от распространения войны в Сирии на Центральную Азию и Ближний Восток. Владимир Путин отмечал, что бандформирования, действующие на сирийской территории, не возникли из ниоткуда и не уйдут в никуда. Проблема «перелива» терроризма из одной страны в другую может напрямую коснуться интересов стран ОДКБ. Наш президент еще год назад предлагал партнерам по ОДКБ подумать о «купировании» угроз, складывающихся в мире и напрямую затрагивающих страны в том числе и Центрально-Азиатского региона. Но проблема «перелива» экстремизма – это только один аспект. Есть и другие.

Напряженность в отношениях мировых и региональных игроков, вовлеченных в разрешение сирийского конфликта, приведет к усложнению международно-политической обстановки, что может стать новым вызовом для стран Центральной Азии. Во-первых, существует реальная угроза со стороны ИГИЛ (запрещенной в РФ) для стран Центральной Азии. Эта угроза, идущая с южных границ СНГ, представляет опасность для национальных интересов России. Во-вторых, Россия готова взять на себя дополнительную ответственность за обеспечение безопасности в Центральной Азии, что находит отражение в росте ее военной помощи в рамках ОДКБ.

Кроме того, необходимым условием эффективности противостояния террористической угрозе является усиление взаимодействия самих стран региона в области безопасности. Отсутствие должного уровня этого взаимодействия предоставляет США возможность включиться в интеграционные процессы в Центральной Азии, при этом их главной опорой здесь может стать Туркменистан. В настоящее время политика Вашингтона в регионе направлена на сдерживание интеграционных процессов с участием России (ЕАЭС и ОДКБ) и Китая (ШОС), диверсификацию экспортных маршрутов центральноазиатских энергоресурсов, в частности, за счет реализации проекта ТАПИ, и усиление своего возможного военно-политического присутствия».

Мы благодарим экспертов за ответы. Фонд «Евразийское содружество» продолжит осуществлять мониторинг и анализ ситуации в Сирии, а также формировать базу экспертных оценок происходящего.