Во все времена мировое сообщество, так или иначе, сталкивалось с различного рода угрозами. В данном контексте пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 является очередным испытанием, преодоление которого – это вопрос времени. Причем, справедливо утверждение о том, что происходящие в наши дни события в какой-то степени усилят процессы формирования полицентричности и, как следствие, регионализации в мире.

Не станет исключением и Центральная Азия.

В последнее время в регионе начали конструироваться ранее не имевшиеся или нефункционирующие связные нити политического, экономического и социального характера. Иными словами, стартовало формирование внутренней системы центральноазиатской кооперации, потенциал которой сложно переоценить. Это наглядно демонстрировало общемировую тенденцию к регионализации в новых реалиях формирования нескольких центров притяжения.

Но декабрь 2019 года внес свои коррективы, вынудив многие страны не только Центральной Азии, но и всего мира закрыть свои границы. Пожалуй, один из наиболее ощутимых ударов пришелся по трудовой миграции и, как следствие, по экономике стран региона. Причина в том, что доля участия денежных переводов мигрантов в формировании бюджета некоторых центральноазиатских государств остается существенной. Более того, известны случаи, когда из-за закрытия границ малые группы мигрантов застревают в транзитных зонах по пути домой. Это, в свою очередь, может нанести вред имиджу и характеру отношений отдельно взятых стран. 

Коронавирусная инфекция – это сильнейший вызов для руководств государств, поскольку изолирующие механизмы являются серьезной нагрузкой для экономики. К тому же в условиях упадка малого и среднего бизнеса на государственный бюджет ложится дополнительная социальная нагрузка, поскольку многим работодателям нечем платить заработную плату. Иными словами, в каждой стране государство, как механизм, пройдет через серьезное испытание на прочность.

Однако нельзя не отметить и возможные положительные последствия.

Межгосударственные отношения даже в век информационных технологий являются, по сути, более развитой ступенью отношений между народами, которые происходили многими годами, веками и тысячелетиями ранее. А история взаимоотношений народов показывает, что общая угроза – это один из сильнейших стимулов для разработки совместных решений, формирования единой,  взаимосвязанной, а главное эффективной системы действий, направленных на преодоление ее – угрозы – последствий. Как итог приходит более тонкое взаимопонимание, развиваются механизмы той же взаимопомощи и, в конечном итоге, происходит укрепление, своего рода, единства в подходах к решению той или иной проблемы.

Аналогичным образом, представляется, будет развиваться сценарий и в Центральной Азии. Государственные аппараты уже сталкиваются со схожими трудностями из-за закрытых границ и самоизоляционного режима:

• увеличение численности безработных, вызванное как застоем в рамках трудовой миграции, так и экономическим кризисом в целом;
• потери в малом и среднем бизнесе, который, к примеру, во многом приходился на сферу обслуживания, а не создания собственного «оконченного» продукта;
• ориентированные на экспорт экономики государств становятся, объективно, непригодными для текущих условий, из чего следует необходимость переформатирования таковых на внутренний формат, что довольно-таки сложно сделать в столь короткие сроки.

Все эти вопросы в той или иной степени актуальны для каждой из стран Центральной Азии. В этой связи можно ожидать, что методики реагирования на них будут совпадать, а где-то и дополнять друг друга. В прошлом производственные экономики стран центральноазиатского регион функционировали как единое целое, их составляющие дополняли и усиливали друг друга.

Директор Трансграничной исследовательской сети Центральной Евразии Д. Бердаков в своем интервью для Института исследований Центральной Азии охарактеризовал происходящее как возможность для «формирования центральноазиатского экономического кластера». Учитывая вышеизложенное, с ним трудно не согласиться, ведь речь идет о возведении фундамента для будущего регионального объединения. Неформального, но, что более важно, фактического и действенного.